В наших краях никакой Сусанин не нужен. И так "не видно ни зги" - туман с этим прекрасно справляется. Сегодня он был тяжёлый, густой, за пятнадцать минут до станции волосы намокли и повисли ужасными толстыми прядями. Апрель, по-моему, должен быть женского рода - у него и окончание подходящее. Совершенная истеричка: от избытка чувств рыдает и хохочет попеременно, а иногда одновременно. Вчера был иней, потом солнце, потом гроза. Опять же, хорошо, что есть вещи, которые не меняются - то же самое я помню в Питере, на свой день рождения помню и снег по колено, и прогулки без пальто. Помню неизменно ощущение внутреннего родства со своим месяцем.
За выходные я отоспалась на свежем воздухе (то есть, не в том смысле, что на улице, конечно) и снова могу спать не просыпаясь, разве что в полусне в четыре утра услышать нашего придворного дрозда, и снова могу вставать в шесть часов, не чувствуя, что умираю. А чемодан разобрала только наполовину, потому что с головой ухнула в книжки, которыми меня снабдила добрая Некошка (Дяченко, Игнатова, отзывы будут), а вчера выплыла и ухнула в дайрики, посмотреть, кто там что написал без меня. Почитала записи людей, которые ходят на йогу, фигурное катание и регулярно - в театр (не буду показывать пальцами) и задумалась: что же я за зверушка такая, что меня вполне устраивает полуумозрительное существование? Наблюдательное, по -ту?эту?-стороннее. А вот устраивает почему-то. И путешествия не в счёт, потому что это то же наблюдение за проплывающим миром, только в другом месте. И графоманство - тем более, так как оно просто отражение этих наблюдений. Выходит, главное занятие в моей жизни - получать удовольствие от созерцания окружающего мира. Интересно, это лечится?