Я не знаю, что это на меня вдруг нашло. Скорее всего, желание в очередной раз проигнорировать имеющуюся вокруг реальность и притвориться, что я могу существовать так же прекрасно у себя в голове, где бродят придуманные истории и красивые воспоминания. Так вот, летом я так и не рассказала о нашем отдыхе в Турции и до сих пор ощущаю некоторую виноватость - как будто Восточная Турция приняла меня с распростёртыми объятиями, а я ей за это плачу чёрной неблагодарностью. Действительно ведь приняла.
Откуда у меня возникла идея поехать в Урфу? Для начала, просто от долгого и усиленного штудирования двух путеводителей по Турции, которые я должна бы уже знать наизусть, потому что один из них читаю аж с 2001 года. В одном из путеводителей было проникновенное описание прудов, в которых отражаются мечети, и фотография женщин в шальварах и платках, идущих по каменному борту водоёма. И мне захотелось сделать такой же снимок. Да ещё пара бельгийских туристов-авантюристов в Каппадокии нахваливала сказочный десерт "кюнефе". Ну и сказалось то, что Турцию я воспринимаю как мою личную страну сказок "1001 ночи" и стремлюсь забраться там как можно дальше от признаков западной цивилизации.
Идея была не очень стандартная, скажем прямо. Когда мы, прокалившись в континентальной Урфе, вернулись на несколько дней на море, турки падали штабелями, услышав, откуда мы приехали, и в их глазах явно читался вопрос: "Как вам это в голову пришло?" Во-первых, далеко и страшно для западного туриста, а во-вторых, странновато даже для турка, потому что там живут непонятные курды. Но нам уже давно ничто в Турции не способно показаться страшным или далёким - мы поверили этой стране, свыклись с ней (не переставая удивляться) и чувствуем себя комфортно и легко.
Так вот, на великолепном, дворцеподобном, мраморно-сверкающем автовокзале Анталии с фонтаном и пальмами мы сели на автобус и двинулись в дальний путь. Само собой, ехать 16 часов без перерыва нам не хотелось, поэтому мы сделали остановку в знакомом месте - городе Силифке, чтобы переночевать и выпить айрана в любимой чайной над зелёной рекой, утопившей Фридриха Барбароссу. А на следующий день автобус унёс нас совсем далеко от моря, через всевозможные продуктовые города (Адана - разновидность кебаба, Антеп - знаменит фисташками и пахлавой, что-то ещё, не запомнившееся - мороженым), за реку Евфрат, которую я еле успела разглядеть, вдруг проснувшись в вечерних сумерках, в Шанлиурфу, где живут священные рыбы.
Этот город имеет два названия: Урфа - историческое, Шанлиурфа - "Славная" Урфа - ура-патриотическое, послекемалевское, в честь победы над западными интервентами в ходе Войны за независимость. Это мифическое место рождения Авраама и Иова, объект паломничества мусульман со всей Турции, а также из Сирии, Ирана и Ирака, центр обширного исконно курдского региона, цитадель строгого ислама и при этом - город университетский и за пределами исторических кварталов вполне современный. Его население сегодня около 850 тысяч человек, основной туристический бизнес ориентирован на обслуживание паломников, а индустрия - постепенно развивающееся производство хлопка и лёгкая промышленность, ставшие возможным благодаря масштабному строительству дамб в бассейнах Тигра и Евфрата с середины 70-х годов. (Некогда плодородная Месопотамия, питавшая древние цивилизации, со временем превратилась в неприветливую сухую полупустыню в результате чрезмерной эксплуатации, выпаса коз, природной эрозии и монгольского нашествия, уничтожившего систему ассирийских ирригационных каналов. Сейчас сверху её пейзаж похож на одеяло из верблюжьей шерсти, тут и там заплатанное ярко-зелёным.)
История Урфы начинается где-то в 3500 г. до н.э. Первой цивилизацией, зафиксированной на этой территории, были хурриты, потом - хетты и ассирийцы. Некоторое время здесь практиковался культ солнца как единого божества, похожий на культ Атона в Египте. Александр Великий переименовал Орхой (впоследствии превратившийся в Урфу) в Эдессу, в честь города в родной Македонии. После него здесь правили Селевкиды (династия потомков одного из его генералов), некоторое время существовало независимое арамейское королевство, а потом несколько столетий римляне и персы перекидывали пограничный город друг другу, как мячик. Здесь активно развивалась несторианская ветвь христианства, ну а в 7 веке, конечно, пришли арабы. В 11 веке французский граф Болдуин Какой-то, на пути в Триполи во время Первого крестового похода, основал христианское графство Эдесса, захват которого сельджуками в середине 12 века послужил предлогом для объявления Второго крестового похода. О предлоге, впрочем, быстро забыли, и крестоносцы больше даже близко не подошли к Эдессе. Зато в 13 веке сюда добрались монголы, уже после того, как город побывал под властью Саладина. Ну а частью Османской империи Урфа официально стала только в середине 17 века.
Мои первые впечатления от Урфы - немыслимая жара, всё песочного цвета, как печенье, и вокруг ходят люди из сказки. Хотела останавливать и фотографировать всех подряд, но стеснялась, как всегда. Здесь и мужчины, и женщины носят на головах сиреневые платки, с неброским белым вышитым орнаментом или без: мужчины - завернув концы наверх, женщины - закинув на плечи, но намного свободнее, чем хиджаб, нисколько не боясь показать волосы. У мужчин также встречаются пёстрые "кухонные полотенца", которые у меня чётко ассоциируются с Ясером Арафатом, - это убор характерен и для арабов, которые здесь тоже живут, и для курдов. Сиреневый - чисто курдский, причём, только из этого региона. Мужчины носят классические шаровары, а женщины - необыкновенной яркости платья, многослойные, где полупрозрачное и вышитое блёстками надето на плотное того же цвета. Платья подпоясывают широкими ремнями, к которым иногда подвешены сумки-карманы, любят золото и проколотые ноздри, а ещё рисуют на лице узоры хной, чаще всего на подбородке и вокруг губ. Так мы и прожили неделю - я разглядывала их, а они меня, и снимала исподтишка. Попросить сфотографировать, на самом деле, было бы даже легко - такого гостеприимства и такого искреннего, нисколько не коммерческого интереса к своим персонам мы не встречали нигде в Турции. И это немало значит, потому что турки вообще феноменально гостеприимны и приветливы.
Западные туристы редки в Урфе: иногда привозят на автобусную экскурвию группы, почему-то всё больше итальянские, а остальных можно пересчитать по пальцам одной руки, и они весьма очевидны. Мы передвигались, в основном, по центральной улице, между гостиницей и священными прудами, и на этом отрезке с нами здоровались практически все. За нами бежали мальчишки, выучившие в школе hello и what is your name, и приходилось притворяться, что мы тоже фанаты футбола и болеем за "Челси" (вариантов два - "Челси" или "Манчестер Юнайтед", но на второй мы согласиться никак не могли), и я восхищала их знанием турецких футбольных команд. К нам очень вежливо и с извинениыми подходили студенты, которым никогда раньше не удавалось попрактиковать свой английский с носителями языка. Нас три раза останавливал колоритный старик, бывший гастарбайтер, и три раза по-немецки рассказывал одну и ту же историю, кка он в Германии чинил автомобили на американской военной базе. В лабиринте улиц старого города все немедленно предполагали, что мы заблудились, и спешили показать дорогу. В магазине одежды (обычной, не сувенирной - такого в Урфе просто нет), пока я меряла какие-то шальвары, Джона усадили за прилавок, принесли чай и созвали народ из всех соседних магазинов. Штаны я не купила, но мы провели там около часа, общаясь на пальцах, моём минимальном турецком и ещё более минимальном английском наших хозяев. Такое случается и в Стамбуле - только там обычно говорят по-английски и хотят продать вам ковёр.
В Урфе нам никто ничего навязывал, да и особенно нечего было - сувенирная индустрия, какая есть, там рассчитана на всех подряд и сосредоточена вокруг прудов со священнымии рыбами. Нас не преследовали вниманием (кроме, пожалуй, мальчишек, но и те были намного приятнее стамбульских и никогда не просили денег), но всегда вежливо разглядывали и были готовы общаться. Иногда мы уставали и перестивали здороваться в ответ. Но чаще хотелось отвечать, именно потому, что эти люди ничего от нас не хотели. И надо было видеть, как легко их было сделать счастливыми моим искренним "Урфа - чок гюзель" (Урфа - очень красивая).
В Урфе никто не пытался содрать с нас втридорога за то, что мы туристы. Наоборот, в одном кафе, куда мы зашли три раза за один день, на третий раз за кофе с пирожными с нас взяли примерно стоимость коробка спичек. И мы сами платили втридорога мальчику-горбуну, который молча подходил к нам со своим подносом жвачек, как и к остальным посетителям чайной у прудов. Нам предлагали свои услуги местные гиды, но тоже ненавязчиво, спокойно принимая отказ. С одним из них, молодым курдом по имени Ридван, мы даже подружились - он прекрасно говорил по-английски - и всё время случайно встречались у тех же прудов, пили бесконечный чай и обсуждали "курдский вопрос" и межкультурные контакты. Я обрадовала мальчика тем, что знала "спасибо" по-курдски (из поездки на международный семинар в Афинах) и о культе Йезиды (из детективного романа). С ним было действительно интересно разговаривать, он помог нам заказать по телефону комнату в пансионе на побережье, порекомендовал список курских музыкантов и показал несколько чудесных уголков города. При этом, мы не согласились ни на одну его экскурсию (потому что оба не любим экскурсии), но зато купили два килима (безворсовых ковра) в его лавке, что всё равно собирались где-нибудь сделать.
В крытой галерее средневекового базара в нишах-лавках по обеим сторонам в полумраке громоздились ковры. Посередине туда-сюда прохаживались бородатые старики в платках и шальварах, выкрикивая цену за ковёр, перекинутый через плечо - через такой мини-аукцион владельцы лавок наьирают товар. Я могла бы сколько угодно сидеть на колченогом табурете, пить душистый чай, разглядывать стариков, как они, проходя, разглядывали меня и Джона, рассматривать цветные килимы и слушать рассказы Ридвана о происхождении и типах орнаментов.
Ридвана можно было спросить о чём угодно - например, что продаёт усатый торговец с блестящим "самоваром" за спиной. Оказалось, напиток из лакричного корня. Ничего более несусветного я не пробовала в жизни. Сначала - полное безвкусие, а потом в нёбо ударяет сладковатый привкус и, кажется, мгновенно распространяется по всему телу. Стоя на месте, начинаешь улетать. Допить целый стакан я не смогла - у меня быор ощущение, как будто мне предложили освежиться марсианским лимонадом. Всё это мы не испытали бы без Ридвана.
продолжение следует!

люди Урфы