В среду, когда мы прилетели в Лондон, там было +20. Что нисколько не помешало моим детям сойти с поезда в Кембридже в армейских ушанках, прикупленных на питерских сувенирных развалах, и на следующий день, такой же тёплый, прийти в них в школу. Контраст погоды и состояния природы с Питером - невероятный. Здесь всё ярко-ярко-зелёное и светится. Я уезжала из вишен, слив и нарциссов, а приехала в яблони и тюльпаны. Мои тюльпаны оказались интенсивно-розовые, я очень обрадовалась, потому что сама забыла, что сажала осенью, а наше дерево опять отцвело без меня, как в прошлом году, но в этот раз я успела до отъезда застать его в душистом белоснежном апофеозе. Кролики спасаются от поезда в невыносимо жёлтые заросли цветущего рапса, по дороге от вокзала к колледжу оказалось неожиданно много сирени, перевешивающейся через заборы, на розах набухают бутоны. День рождения растянулся на две недели - первую открытку получила до, потом праздновала в Питере, потом приехала снова к открыткам, включая жутко экзотичную от Викки, посланную аж из Малайзии. Работать не хочется катастрофически. Муж без меня всё починил и подклеил, что только можно, а ещё повесил крепление для душа (первая попытка это сделать несколько месяцев назад завершилась дыркой в стене, парой сломанных свёрл, проклятиями и обещаниями выкинуть дрель в окно) и купил мне на день рождения скамейку под арочку с жимолостью. Сегодня мы грелись на ней на солнышке и читали "Бахчисарайский фонтан", потому что Джону придётся заменить коллегу на нескольких консультациях по этой поэме. Это было так прекрасно, что очень не хотелось вспоминать, что существует на свете что-то ещё. А вообще на весеннем ярком солнце становятся видны не только неровности кожи и грязь на оконных стёклах. Вдруг обнаруживается сама жизнь, и вокруг, и внутри.
Тюльпаны и скамейка. И ещё что-то невообразимое, цветущее в Кембридже по пути от школы до колледжа. Плюс картинка от Птицы-синицы, полученная мной на ДР.