Признаки конца лета:

[Kitchen Witch]

- исчезли уличные лотки с мороженым. Сегодня опять было тепло, захотелось сладкого – ан нет, не сезон.
- каштаны на асфальте – блестящие, самого что ни на есть каштанового цвета, коричневого с полозотой. Какой сказочной удачей казалось в детстве найти каштан около Инженерного замка или в Летнем саду!
- на работе все предлагают друг другу яблоки, и почти все вежливо отказываются, кроме меня, конечно

В комменте - Турция

@темы: путешествия, островной быт, признаки, Турция

Comments

[Kitchen Witch]

Путешествие по стране сладостей
Турция, 13 – 30.08.2007
День четвёртый
Пять часов утра на заправочной станции где-то на подъезде к Каппадокии. Я с полузакрытыми глазами вылезаю из автобуса размять конечности, на меня со стенки автомата, продающего напитки, косится Дэвид Бэкхем, восхитительно неуместный, как особняк в стиле модерн на берегу Босфора.
Каппадокия, «Страна прекрасных лошадей», бывшее маленькое царство, которое, как шарик для пинг-понга, перекидывали другу другу огромные империи, то сменявшие, то покорявшие одна другую. Сейчас – не провинция, не административный округ, а название для туристов, которые едут сюда непрекращающимся потоком с 80-х годов. 6 лет назад, когда мы первый раз отдыхали в Турции, мы съездили на двухдневную автобусную экскурсию в Каппадокию, вдохновлённые моими открытиями в потрёпанном путеводителе, который болтался в вестибюле пансиона (и который я вожу с собой до сих пор). Это было довольно увлекательное путешествие, давшее нам неплохое представление об этом странном месте, но, к сожалению, включавшее в себя (как любой турецкий тур) визиты на фабрику оникса, в гончарную мастерскую и в магазин ковров. Сейчас мы свободны, как птицы, и можем останавливаться, где хотим, и никто не заставит нас осматривать сувенирные магазины вместо византийских церквей.
За окном довольно унылый пейзаж Конийского плато (географический термин говорит сам за себя – плато оно и есть плато, плоское, как стол, и столь же привлекательное) постепенно меняется: сначала как будто под скатерть подсунули бильярдные шары, потом холмы вытягиваются вверх, заостряются, и некоторые становятся похожи на... спросите моего мужа, на что. Цвет – выжженная желтизна сухой травы, иногда пепельно-розовая вулканическая порода - туф. Кое-где – островки зелени под струями оросителя, в которой гнездятся жёлтые дыни. Yellow melons, mellow yelons – это я ещё не совсем проснулась.
На подъезде к городу Невшехир («Новгород») – огромный новый отель в виде знаменитых каппадокийских скальных образований, страшнее атомной войны. Но нам не туда, нас везут дальше и выбрасывают на повороте, где отвилкой от основного шоссе начинается город Учхисар. У меня есть сильное подозрение, что именно в этом городе мы были проездом 6 лет назад и он меня очаровал своей почти инопланетной странностью. Скоро проверим.
Закинув рюкзаки за плечи, шагаем по широченной, вымощенной плиткой улице. Вокруг – никого, и всё одинакового песочного цвета – дома из местного камня, сама дорога, холмы на горизонте, огромная ленивая собака, растянувшаяся посреди улицы. (Потом окажется, что именно такая песочная собака посреди улицы или площади, есть в каждом каппадокийском городе или деревне в округе – интересно, они все родственники?) Сзади раздаётся тарахтение неведомого экипажа, который оказывается крохотным трактором с крохотным прицепом. Престарелый возница тормозит рядом с нами, жестами недвусмысленно показывая – залезайте, подвезу, и три минуты до центра мы едем в прицепе вместе с двумя очаровательными девчушками в платках, прижимающими к груди книжки.
Пансион, который я присмотрела по Интернету, находится ровно на той самой улице, которую я фотографировала 6 лет назад! Она идёт по крутому склону холма, в котором (именно в, а не на – потом объясню) когда-то помещался весь город. Здесь дома из песочного камня вырастают прямо из этого склона и смотрят вниз, в долину, похожую на бело-розовый зефир. (Суфле? Безе? Короче, представьте себе любой подходящий десерт, уложенный красивыми волнами и пиками.) Здесь на каждом углу стоят пёстро раскрашенные тележки, по бортам которых выведено имя владельца и номер телефона (более продвинутый вариант – тракторный прицеп, столь же весёлой расцветки). И над всем этим возвышается Учхисарский «замок» - скала, состоящая из мягкого туфа, сильно напоминающая не то кусок швейцарского сыра, не то медовую соту, сплошь изрытая норами и туннелями, в которых некогда жили все обитатели городка. (И что это меня всё тянет на кулинарные метафоры?)
Это одна из причин, почему туристы стремятся в Каппадокию – посмотреть на остатки удивительного образа жизни, уходящего корнями в глубокую древность. Здесь в скалах «строили» дома, монастыри и церкви, иногда зарываясь далеко под землю, иногда забираясь как можно выше, и здесь до сих пор есть люди, которые обитают в таких жилищах. Правда, сейчас пещерные помещения чаще используют уже только в качестве сараев и кладовых (в таких пещерах, например, отлично хранятся цитрусовые плоды – на этом построен целый бизнес) или же превращают в экзотические гостиницы для заевшихся западных туристов, жаждущих новых ощущений.
Наш пансион тоже отчасти встроен в склон под Учхисарским замком. Сначала нас ленивым хвостом приветствует огромная песочная собака, потом нам предлагают на выбор уютненькую пещерку без окон или чисто выбеленную комнату в каменном доме, со сводчатым потолком и видом на десертную долину и далёкую гору Эрджиес. Меня на мгновение охватывает тяга к экзотике, но моего мужа не собьёшь. Мы выбираем, конечно, вид.
Приехали мы очень удачно – как раз к завтраку, который нам по правилам не положен, потому что прошлую ночь мы в пансионе не ночевали, но который нам щедро предлагают. Крохотные, медовые абрикосы, кусочки дыни, пахлава, три ужасно солёных сыра. Молодой корсар приносит мне густой кофе по-турецки. Собственно, за таким завтраком в маленьком дворике, осенённом виноградом и какими-то розовыми цветами, можно провести всю жизнь.
Дальше – непременно душ, потом пара часов сна (Джон не спит ни в каком виде транспорта – подавай ему кровать, на которой можно вытянуться во всю длину и которая никуда при этом не едет), потом я вью уютнейшее гнездо, благо в этой комнате мы намерены провести дней 5. Для полного комфорта очень хочется снять со стены охотничье ружьё, удачно повешенное как раз над изголовьем кровати, но мы решаем не обижать хозяев, которые явно потрудились над местным колоритом в интерьере.
Остаток дня просто бродим по городу, узнавая места, которые я фотографировала на экскурсии. Нас тогда привезли в Учхисар обедать, и мы с Джоном, как всегда, быстро что-то заглотив, бросились исследовать город в оставшиеся от обеда жалкие полчаса. Мне он показался невероятным, невозможным, вырастающий из сырной скалы и спускающийся в зефирную долину, песочный, пыльный, ни на что не похожий. Собственно, сейчас моё мнение не изменилось, хотя я вижу, что на / в склоне холма уже почти не осталось настоящих жилых помещений – они либо заброшены, либо превращены в гостиницы или «дачи», принадлежащие иностранцам. Большинство жителей переехало в обычные дома, постепенно отползающие от исторического центра, с террасами и черепичными крышами, правда, того же песочного цвета.
Мы бродим не спеша, вдыхая зной и пыль. Французы притворяются турками, сидя на коврах перед маленьким кафе. Голуби в лохматых манжетах клюют крошки посреди дороги. Из прицепа продают полосатые дыни, похожие на маленьких кабанчиков. Едим «пиде» (вариации на тему пиццы) на главной улице, где нас беззастенчиво разглядывают все прохожие, потом перебираемся в маленькую забегаловку напротив минарета и берём на десерт пахлаву, наблюдая неспешное движение стариканов в вязаных шапочках по направлению к мечети. Нас обслуживает мальчик лет 13-ти и его некрасивая, но совершенно прелестная младшая сестра. Маленькие француженки проходят мимо (почему-то Учхисар всерьёз облюбовали французские туристы), останавливаются поболтать с ней на ломаном турецком, смешно, жеманно целуются – укрепление международных отношений на практике.
Купили жёлто-зелёную полосатую дыню с поросячьим хвостиком и пару пыльных открыток – послать мамам. Дыня оказалось переспелой (мои навыки выбора здесь подводят – в Питере основной упор был именно за зрелость, чтобы не попалась совсем зелёная, а тут, видно, на это шансов немного), но меня вполне устраивает просто сидеть на террасе (крыше) пансиона, с видом на бесконечный кондитерский пейзаж с трёх сторон и Учхисарский замок – с четвёртой. Солнце скрылось в облака, подул прохладный ветерок, я забралась с ногами на каменную скамью, покрытую колючими коврами, и пишу дневник. На горизонте появляется полоса дождя, как размытое пятно серой акварели, я смотрю, как оно приближается к Учхисару, и спускаюсь вниз, как только первые капли падают на страницу блокнота. Сажусь на подоконник и продолжаю писать про Стамбул, пока за окном падают сумерки.
Ужинаем в пансионе, на террасе над тёмной долиной, где вдалеке видны огни соседнего городка. Форель из местного озера, а на десерт – угадали, опять пахлава. Ночью я почему-то просыпаюсь (очень на меня не похоже!) и смотрю в окно. В окно заглядывают Плеяды, и летучие мыши пролетают мимо, снизу подсвеченные оранжевыми уличными фонарями.

[Гость]

Да, здорово. Удивительное место. Когда в Стамбуле и других городках фотографируешь пейзаж или перспективу улицы, вроде бы пустые, то дома на фотографиях всегда оказываются на первом плане бай с маленьким гаремом или пацанята, продающие шлепанцы, а Каппадокия присутствует в чистом виде. Даже без дымки, присущей майским турецким фотографиям.