I. This is Not a Game. II. Here and Now, You are Alive.
Когда-то Птица-синица просила всех написать про города. Я честно написала всё про Марч. На самый главный город пороху не хватило. Только сейчас.
Город, где я прожила двадцать пять лет и где всегда будет жить частица меня. Карта моей души, пейзаж моего сердца. Это чувство – из разряда «жизней может быть много» (Макс Фрай). В какой-то момент моя жизнь разделилась, и какая-то (призрачная, прозрачная?) её часть так и осталась в Петербурге, потому что девочка, выросшая возле Атлантов, и девушка, ходившая на занятия через Дворцовый мост, никогда не смогут оттуда уехать.
Для меня Петербург (жаль, что он больше не Ленинград, вернее, жаль, что в «Ленинграде» был Ленин – такое красивое название, и столько из него получалось сказочных городов: Радинглен, Ингелгард, Дагерлинн) всегда был городом красоты. Я выросла в самом центре, в трёх минутах от Эрмитажа, в десяти – от Летнего сада, и это испортило меня навсегда. Теперь мне для жизни остро необходима старина, история, витые решётки, аллеи парков, шпили, мостики, призраки поэтов, чуть слышные шаги литературных героев за спиной. Всё это я нашла сполна на маленьком зелёном острове и поэтому легко могу там жить. А в Питере – больше не могу. Мне трудно здесь дышать, я даже выспаться не могу как следует, потому что снится что-то невообразимое и тревога толкает в сердце, заставляя просыпаться (меня – просыпаться среди ночи, представляете?!). Причины этому можно найти разные, и все они будут правильными. Во-первых, в прошлом нельзя жить, там очень разреженный воздух, как в горах. А во-вторых, это уже совсем другой город. Я смотрю на фотографии Невского начала двадцатого века и понимаю, что сегодня он гораздо больше похож на то, что было. И меньше – на город моего детства.
Всё меньше проходных дворов, которые мы с Некошкой (обе – в коротких юбках и на высоких каблуках, не спрашивайте, зачем это нужно, чтобы шляться по дворам) могли исследовать целыми днями, обходя колдобины и лужи, заглядывая в мусорные баки поздороваться с кошками, любуясь падающими балконами и бесконечными переходами из тени в свет и обратно. Всё меньше осыпающихся фасадов, где сквозь вековую пыль и копоть проглядывают ангельские лица, и так хочется сочинять что-нибудь про Сумерки богов. Всё меньше разрушающихся церквей, которые могли бы по ночам превращаться в огромных троллей (как у Александра Житинского, в чудесной детской повести про Оборотный город). Всё меньше магазинчиков и кафе, где мои призрачные аватары покупают книжки и кофе (довольно, кстати, отвратительный). Всё меньше трамваев, деревянных оконных рам, булочных и льда на Неве, и совсем не осталось кафе-мороженых, книжных развалов и телефонных будок. Не меняется только оттенок безумия, изначально присущий этому болотному мороку, квартиры пожилых тётушек и ощущение полной непригодности этого города для жизни людей, а не литературных персонажей. Но я не жалею ни о чём – ни о том, каким он был, ни о том, каким он стал. И то, что я написала пару лет назад, остаётся правдой.
Читая Северянина
Я прочитала – «Острова» -
И сердце сжалось так тоскливо.
По пояс летняя трава
И запах Финского залива.
Я прочитала – «Петроград»,
Удар тяжёлый принимая.
Туман осенний, Летний сад
И ледоход в начале мая.
Уехать навсегда, увы,
Легко, как вырваться из кожи.
Глазами каменными львы
За мной теперь следят всё строже.
Уехать навсегда – мечта
Недостижимая, поверьте.
Я всё равно вернусь сюда:
Во сне, в бреду и после смерти.
Город, где я прожила двадцать пять лет и где всегда будет жить частица меня. Карта моей души, пейзаж моего сердца. Это чувство – из разряда «жизней может быть много» (Макс Фрай). В какой-то момент моя жизнь разделилась, и какая-то (призрачная, прозрачная?) её часть так и осталась в Петербурге, потому что девочка, выросшая возле Атлантов, и девушка, ходившая на занятия через Дворцовый мост, никогда не смогут оттуда уехать.
Для меня Петербург (жаль, что он больше не Ленинград, вернее, жаль, что в «Ленинграде» был Ленин – такое красивое название, и столько из него получалось сказочных городов: Радинглен, Ингелгард, Дагерлинн) всегда был городом красоты. Я выросла в самом центре, в трёх минутах от Эрмитажа, в десяти – от Летнего сада, и это испортило меня навсегда. Теперь мне для жизни остро необходима старина, история, витые решётки, аллеи парков, шпили, мостики, призраки поэтов, чуть слышные шаги литературных героев за спиной. Всё это я нашла сполна на маленьком зелёном острове и поэтому легко могу там жить. А в Питере – больше не могу. Мне трудно здесь дышать, я даже выспаться не могу как следует, потому что снится что-то невообразимое и тревога толкает в сердце, заставляя просыпаться (меня – просыпаться среди ночи, представляете?!). Причины этому можно найти разные, и все они будут правильными. Во-первых, в прошлом нельзя жить, там очень разреженный воздух, как в горах. А во-вторых, это уже совсем другой город. Я смотрю на фотографии Невского начала двадцатого века и понимаю, что сегодня он гораздо больше похож на то, что было. И меньше – на город моего детства.
Всё меньше проходных дворов, которые мы с Некошкой (обе – в коротких юбках и на высоких каблуках, не спрашивайте, зачем это нужно, чтобы шляться по дворам) могли исследовать целыми днями, обходя колдобины и лужи, заглядывая в мусорные баки поздороваться с кошками, любуясь падающими балконами и бесконечными переходами из тени в свет и обратно. Всё меньше осыпающихся фасадов, где сквозь вековую пыль и копоть проглядывают ангельские лица, и так хочется сочинять что-нибудь про Сумерки богов. Всё меньше разрушающихся церквей, которые могли бы по ночам превращаться в огромных троллей (как у Александра Житинского, в чудесной детской повести про Оборотный город). Всё меньше магазинчиков и кафе, где мои призрачные аватары покупают книжки и кофе (довольно, кстати, отвратительный). Всё меньше трамваев, деревянных оконных рам, булочных и льда на Неве, и совсем не осталось кафе-мороженых, книжных развалов и телефонных будок. Не меняется только оттенок безумия, изначально присущий этому болотному мороку, квартиры пожилых тётушек и ощущение полной непригодности этого города для жизни людей, а не литературных персонажей. Но я не жалею ни о чём – ни о том, каким он был, ни о том, каким он стал. И то, что я написала пару лет назад, остаётся правдой.
Читая Северянина
В ландо моторном, в ландо шикарном
Я проезжаю по Островам
Игорь Северянин
Я проезжаю по Островам
Игорь Северянин
Я прочитала – «Острова» -
И сердце сжалось так тоскливо.
По пояс летняя трава
И запах Финского залива.
Я прочитала – «Петроград»,
Удар тяжёлый принимая.
Туман осенний, Летний сад
И ледоход в начале мая.
Уехать навсегда, увы,
Легко, как вырваться из кожи.
Глазами каменными львы
За мной теперь следят всё строже.
Уехать навсегда – мечта
Недостижимая, поверьте.
Я всё равно вернусь сюда:
Во сне, в бреду и после смерти.
Гость верно подмечено)) хотя...
в дожде город трогательный, в солнечных лучах - удивительно светлый, а в обычной своей сдержанной серости - пафосный и неприступный))
Собираюсь в начале августа, пойдет? или это уже осень?
начало августа - как правило тепло, пойдет))
с конца апреля по конец октября :-)))
теплолюбивым - июль, начало августа :-))) больше лета не бывает :-)))
все остальное опасно, т.к. можно попасть в жутко депрессивную грязь и слякоть. нет, наш безумный город, вам, скорее всего, всяко понравится (если вы сами настолько безумны - это необходимое качество), но без грязи и слякоти прогулки будут куда приятнее :-)))
Kitchen Witch,
в садв Питер! :-)И с возвращением!
Спасибо за воспоминания о любимом городе)
Ведь сейчас город иной, он не такой каким был лет 10 назад. Его облепила мишура реклам, рынков и мусора.
Раньше он был таинственней или мне так кажется. Может просто раньше я была моложе. Где-то на Колокольной есть дом с ангелами - если встать вплотную к дому и посмотреть вверх - ощущение что ангел выглядывает из окна. Давно я видела этот дом, и больше найти не получилось.
Да, я болею этим городом - в других тоскую, чего-то не хватает. Может вечных дождиков, может каменных мешков колодцев.
А солнце в городе - это праздник.
В моем случае - странность чувства. Я в детстве жила по маленьким поселкам (отец - военый). В подростковом возрасте долго вживалась в город. А сейчас после одной поездки поняла что в другом месте не приживусь. В Питере иная аура, смешение культур, город двойственный. Но я действительно тоскую по прежнему городу. Вспоминается Апражка до воцарения там рынка, заросшие парки и какой-то особый запах.
Хотя Коломна осталась прежней, район Петроградки почти тот же.
Неский сильно перелопатили, да от рекламных щитов не продохнешь.
теперь все ясно))
знаете, а для меня Город изменяется, "растет" будто ребенок. ну, нельзя же не измениться за 10-20 лет. я помню и Ленинград и старые названия некоторых улиц и "скромность" метро и популярность трамваев. я дышу в параллель с городом и не мыслю себя иначе. и это не пафос, это где-то внутри..
есть один замечательный чувак, который снимает город, улицы, крыши, дома. у него потрясающие фотки. www.flickr.com/photos/stanislav_mikov/